Чтение (Сперанская Н.)
Чтение (Натэлла Сперанская)
Цитаты
- Ксенофонт сообщает, что полководец Никий заставил своего сына Никерата выучить наизусть сочинения Гомера. Сегодня не то что выучить, но даже прочитать творения Гомера может далеко не каждый. Им, видите ли, скучно.
- Многие живут на разрыве — между их личностью и творчеством разверзлась пропасть, целостность либо нарочито игнорируется, либо о ней просто не знают. Мне стыдно за этот век. Возможно, вопрос покажется смешным, но я всё-таки его задам: почему люди разучились писать письма? Передо мной лежит книга писем Фридриха Ницше. В 14 лет этот человек писал такие письма, прочитав которые, можно выбросить большое количество книг, что написали люди, годившиеся ему в отцы.
- Не понимаю бессистемного чтения. Когда человек решает проблему выбора, к примеру, посредством подглядывания в рейтинг книжных продаж. Сколько себя помню, у меня были специально составленные списки, с которыми я ходила в библиотеки и книжные магазины. Всегда — строгая избирательность и абсолютное понимание того, что чтение — это не попытка убить время, не способ развлечения, а напряжённая внутренняя работа по формированию своей личности, духовное упражнение, как сказал бы Пьер Адо. Кроме того, чтение — это и диалог с бессмертными, и процесс погружения в глубины Памяти с целью вспомнить, оживить, выявить, призвать то, что изначально принадлежало тебе в предбытии.
Мышление, способное работать с противоречиями
| Мышление, способное работать с противоречиями. Редкость в нашем мире. Люди, поднаторевшие в чтении древних алхимических трактатов, владеют искусством игры в парадоксы. Они достаточно ими искушены, чтобы выбрать в качестве своего девиза одну из этих фраз: Ignotum per ignotius Obscurum per obscurius Nigrum nigrius nigro /ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_48600 |
Способность воспринимать сложные тексты
| Еще одна проблема: мы утратили способность воспринимать сложные тексты. Мы добровольно перешли от бумажных книг к электронным. Перед нами проносятся мириады страниц, однако факт в том, что люди отучаются их читать. Вместо этого они их просто сканируют.
Рассеянное внимание, фрагментарное восприятие информации, поиск ключевых слов, «серфинг», а не чтение — вот результат, к которому приходят те, кто под различными предлогами избегают бумажных книг. Постепенно они вообще перестают читать, попросту утрачивая навык чтения. Они уже не в состоянии прочитать ни «Игру в бисер» Гессе, ни тем более, «Философию мифологии» Шеллинга. А затем они не только перестают воспринимать сложные предложения, но и перестают их формулировать. Да, манера их письма также претерпевает изменения. Мы всё чаще видим твит-предложения там, где хотелось бы увидеть внятный и хорошо написанный текст. Всё начинает укорачиваться, умаляться: современный человек все чаще отдает предпочтение коротким роликам (в образовании даже появился тренд — микрокурсы), фильмам с экстремально быстрым/клиповым монтажом. Уже появился термин «цифровые мозги». И я уверяю вас, что эти мозги не способны справляться с задачами высшего когнитивного уровня. Однако это не касается универсальных личностей. Они способны как воспринимать сложные тексты, так и создавать их. Обладая мета-способностями, которые не подвергаются автоматизации и не могут быть даже сымитированы компьютером, универсальные личности могут генерировать идеи, с «взрывным» потенциалом. Франц Йоханссон называет это «эффектом Медичи». /ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_47877 |
Философия как образ жизни, как способ бытия
| Философия давно перестала быть образом жизни, способом бытия, превратившись в область исследований, в отстраненный анализ, в «философскую речь»; она больше не мыслит первоосновы, она больше не занимается преобразованием мышления, формированием ума и души, внутренним преображением человека. Древний грек занимался философией, которая была для него экзистенциальным выбором, формой жизни, способом мыслить, а чтение трудов Гераклита, Ферекида или Эмпедокла — «духовным упражнением» (Пьер Адо), волевой личностной практикой.
Философские сочинения мыслителей эллинистической и римской эпохи были направлены не на информирование, а на формирование и преобразование мышления читателей. Пифагор, Платон и Аристотель философствовали перед своими учениками не для того, чтобы снабдить их как можно большим количеством информации, они занимались исключительно формированием умов, открывали перед своими слушателями иные онтологические уровни, другие режимы бытия, фактически они подталкивали их к внутреннему преображению, сравнимому с тем, что переживали посвящаемые в мистерии. Как справедливо подчеркивает Пьер Адо, произведения ранних мыслителей не были изложением некой системы (впервые идея систематической философии появится только у средневекового схоласта Франсиско Суареса), они представляли собой «духовные упражнения», направленные на преображение личности. Философия в Античности была способом существования, требующим от философа внутреннего преобразования и личной вовлеченности в каждое мгновение своей жизни. Духовные упражнения вовлекали в себя весь Ум. Тем не менее, современные историки философии продолжают подходить к философии Античности с мерками Средних веков и Нового времени, т.е. они упорно видят в ней теоретическую и абстрактную деятельность, но никак не практику. /ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_47521 |
Интервью
Люди для чтения/Чтение для людей 17 сен 2020 в 9:14 Чудеса чтения
Как разговаривать с мертвыми, что искала Татьяна в библиотеке Онегина и почему интернет превращает христианский грех в добродетель? В честь переиздания книги «История чтения» Натэлла Сперанская поговорила с ее автором Альберто Мангелем.
/ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_47517
Про чтение
| Луи Блану принадлежит известная фраза: “Скажи, что ты читаешь, и я скажу, кто ты”. Способны ли книги, стоящие на наших полках, рассказать больше, чем тысячи откровенных признаний и свидетельств наших современников, очерчивают ли они круг наших интересов настолько, что мы сами, превращаясь в книги, готовы поведать о сокровенных тайнах своим читателям? Моя библиотека включает в себя почти 6000 книг. Впрочем, я давно сбилась со счёта, и называю лишь приблизительное число. Сколько себя помню, я всегда любила книги. И читать их, вступая в диалог (порой буквально, если речь шла об авторе-современнике), и писать их.
Мои читательские интересы складывались постепенно. Все началось с того, что на глаза мне попалась цитата из труда Шопенгауэра. Как сейчас помню, это был учебник по истории мировых цивилизаций для 10-11 классов, где я, будучи 13-летним любопытным подростком, ожидала найти все что угодно, но только не эту вспышку молнии, которая высветила мой дальнейший интеллектуальный маршрут. Мне всегда была свойственна привычка заглядывать чуть дальше — в учебники для старшеклассников, в энциклопедии для эрудитов, в области, лежащие за гранью моего понимания, но обладающие каким-то неодолимым притяжением. Я слишком торопилась жить, вбирая в себя все многообразие человеческих знаний. Словно уже тогда я подозревала о возрожденческом идеале образованного человека, homo universalis, который стал организующим центром, главным замыслом моих проектов. Итак, все началось с Шопенгауэра. Затем, как следовало ожидать, я открыла для себя философию Ницше. Параллельно с освоением философских трудов немецких мыслителей я занималась тем, что поглощала собрания сочинений западноевропейских и русских писателей и поэтов. Настоящей сокровищницей для меня стал журнал «Иностранная литература». После занятий я часами сидела в читальном зале библиотеки и знакомилась с тогда еще малоизвестным у нас «Парфюмером» Зюскинда, «Маятником Фуко» Умберто Эко, «Бессмертием» Кундеры, «Сиддхартхой» Гессе. Огромное влияние на мои взгляды оказал дедушка, который всю свою жизнь собирал библиотеку и много читал. Благодаря ему я познакомилась с русской классической литературой. Несмотря на то, что с самого начала, выбирая между малоинтересными людьми и миром книг, я решительно выбрала второй, для меня не была характерна литературная «всеядность». Избирательный подход сопровождал каждое мое решение. У меня было довольно неплохое представление о том, что чтение — это ответственность. Прежде всего перед самим собой. Встречали ли вы такое интересное понятие, как Deep Bookshelf (буквально переводится как «глубокая книжная полка»)? Впервые я столкнулась с этим понятием в статье Люка Бергиса, в которой он рассказывал о библиотеке своего друга, где содержались не только книги по-настоящему близких ему авторов, но и полных оппонентов. Друг, к слову, был убежденным либертарианцем, но это не помешало (скорее, наоборот) поставить на свою книжную полку труд его идеологического противника Марианы Маццукато. Причем он признался, что это лучшее из всего, что он прочитал за год! Не книга единомышленника, каждая страница которой любовно гладит твои извилины, а книга абсолютного оппонента, не разделяющего твои ценности, отвергающего твои принципы. Я узнала в приятеле Люка Бергиса себя. Уже второе десятилетие я совершенно сознательно включаю в круг своего чтения книги авторов, имеющихся иную систему ценностей, иную картину мира. И я знаю, для чего я это делаю – чтобы видеть все грани этого мира, понимать все разнообразие мнений, принципов, взглядов, идей, систем. Я хочу иметь возможность видеть вещи не под удобным мне углом, исключая из своего внимания все, что не укладывается в мою стройную мировоззренческую систему, - я хочу принимать во внимание все точки зрения, я хочу видеть россыпь иных возможностей и варианты иных решений. Я ХОЧУ ВИДЕТЬ ИЗ ПОЛНОТЫ. Принцип «глубокой книжной полки» очень-очень хорош. Он делает вас Аргусом, чье тело, как известно из мифа, было покрыто глазами. Читая не только то, что вас поглаживает, но и то, что вас беспокоит, ввергает в гнев, обижает и т.д., вы будете видеть больше, чем остальные. /ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_48217 |
ТЫ В ТУПИКЕ, ЧИТАТЕЛЬ!
| Есть великие книги человечества, которые нужно регулярно издавать и переиздавать (в разных переводах и в разных изданиях – от дорогих подарочных с роскошными иллюстрациями до недорогих и доступных человеку с любым экономическим положением), внимательно следить за тем, чтобы они всегда были в наличии в книжных магазинах. Что не так с нашими книжными магазинами? Впрочем, следовало бы спросить, ЧТО НЕ ТАК С НАМИ?
«ИЛИАДА» И «ОДИССЕЯ» ГОМЕРА «Одиссею» мы, разумеется, знаем по переводу Жуковского, но многие ли читали эпос в переводе Вересаева, Шуйского? ГРЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ (ЭСХИЛ, СОФОКЛ, ЕВРИПИД) Вы знаете, какую фундаментальную роль греческая трагедия сыграла в жизни трех поэтов и мыслителей Серебряного века? Русский дионисиец Вячеслав Иванов перевел всего Эсхила, создал фундаментальный труд «Дионис и прадионисийство», написал несколько трагедий-мистерий («Тантал», «Ниобея», Прометей»). Иннокентий Анненский, чьей целью было «возрождение трагедии на почве славянского Ренессанса», перевел и прокомментировал всего Еврипида, написал несколько трагедий и вакхическую драму «Фамира-кифаред», составил и прочел курс лекций об истории античной драмы. Фаддей Зелинский перевел всего Софокла, написал множество фундаментальных трудов по истории античных религий и стал основателем Союза Третьего Возрождения. Ф.Зелинский, Вяч.Иванов, И.Анненский, братья Бахтины, Г.Шпет и др. вступили в заговор против основ современного общества во имя греческого идеала, положив начало Союзу Третьего Возрождения. Новый Ренессанс стал для них главной жизненной или, лучше сказать, исторической, задачей (чем он стал и для меня). Речь шла об «эллинской прививке» — об обращении к подлинно греческой античности, а не к тому античному наследию, что было воспринято нами через Византию. Когда мы, повинуясь указаниям какого-нибудь профессора, хватаемся за греческих трагиков, отдаем ли мы себе отчет, каким невероятно важным был диалог греческой трагедии с русской культурой Серебряного века? Понимаем ли, сколько всего было сделано и написано? «История античной драмы» Анненского, двухтомник «Из жизни идей», «Софокл и его трагедийное творчество», «Еврипид и его трагедийное творчество» Зелинского, книги В.Н.Ярхо. Думаю, профессор настаивает на чтении других «вводящих в проблематику» книг? Вы пробовали читать Эсхила, сравнивая переводы Иванова и Апта? А читать Софокла, сравнивая переводы Зелинского, Мережковского, Шервинского? Читать Еврипида, сравнивая, как смотрели на его мир Анненский и Апт? Книги, которые я перечислила, в большинстве своем уже притаились под прилавком у букинистов. И цены на них неустанно растут. Я настаиваю на том, что их нужно переиздавать. Постоянно переиздавать и завозить во все магазины. «ФАУСТ» ГЕТЕ «БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ» ДАНТЕ В «Новом Собрании Химических Философов» написано: «Все алхимики следуют знаменитому и значимому девизу: Visita Interiora Terrae, Rectifando Invenies Occultum Lapidem (Посети внутренние земли; очищая, обретешь Тайный Камень) и, в поисках первоначального субъекта и раскрытия естества тайного огня мудрецов, сходят в Преисподнюю. Данте оставил нам замечательное описание своего путешествия к центру земли, в последние глубины естества, где скрывается великая тайна. Divina Comedia – одно из так называемых «литературных произведений», содержащих наибольшее число практических указаний по Великому Деланию». Все мы читали «Божественную комедию», я полагаю, в переводе Лозинского. Всего же переводов на русский язык к настоящему времени сделано более десяти. Я читала переводы В. Маранцман и Д.Мин. На мой взгляд, мало внимания уделяется диалогу русской культуры с Данте. Я беру свой любимый Серебряный век и сразу вспоминаю поэму «Космос» Максимилиана Волошина, где отражена интерпретация структуры Вселенной в представлении Данте, и философскую поэму Зинаиды Гиппиус «Последний круг» (вариация на темы «Божественной комедии»). Появляются ли интересные комментарии к «Божественной комедии» Данте, знаем ли мы, что из происходящего на Западе заслуживает внимания, кто посвятил свою жизнь изучению произведения Данте? В Институте Варбурга преподает Алессандро Скафи, которого я сразу включила в число преподавателей своей Академии. Он занимается Данте и является специалистом по средневековой и ренессансной картографии, а также литературе о путешествиях в подземный мир (им написан труд «Картографирование рая: история рая на земле»). У нас перевели хоть что-то? Я боюсь, что не только не перевели, но и не слышали о таком человеке. ШЕКСПИР В книжных магазинах он представлен весьма широко, однако мое желание найти сборник его «Римских трагедий» исполнилось не так скоро, как мне того хотелось. Оказывается, с этим есть проблема. Она обнаруживается и при поиске хороших книг о самом Шекспире. В своей Академии я планирую запустить отдельное направление «Приближение к Шекспиру» и уже нашла блестящих шекспироведов. Прихожу в магазины и, естественно, не вижу их книг. Все долетает до нас слишком поздно, медленно, фрагментарно. Люди читают Шекспира, играют Шекспира, подчас даже не понимая, в какую эпоху он жил, как люди того времени смотрели на мир, Бога, искусство, философию, общество и т.д. В итоге они не понимают смысла прочитанных и произнесенных слов. За ними ничего не стоит. Можно хоть обвешаться дипломами, пройти десятки тренингов, курсов, стажировок, но если вы так и не поймете, как происходила смена парадигм, что такое переход от Античности к Средним векам, от Средних веков к Возрождению, от Возрождения к Новому времени, от Нового времени к Новейшему времени, и не осознаете, что смена парадигм всегда означает фундаментальное изменение, которое можно соотнести с «пересотворением мира», когда меняется все: онтологический статус человека, его взгляд на жизнь, смерть и посмертие, на время и пространство, на божественное; меняются его идеалы, его ценностные ориентиры и т.д., - так вот, пока вы все это не осознаете, вы не сможете понять, с какой личностью, с каким произведением вы имеете дело. У вас не будет к ним ключа. Вы будете обречены переносить на явления иных эпох свои современные искаженные проекции, а значит – быть жертвами неверных интерпретаций. Читателями, скользящими по закрытому для них тексту. /ВКонтакте. Натэлла Сперанская/ https://vk.com/wall41891375_46719 |
